Однажды ночью в Лас-Вегасе - Страница 39

К оглавлению

39

Теперь она все вспомнила. Он бросился между ней и обваливающимся потолком.

– Ты спас мне жизнь, – пробормотала она. – Ты мог погибнуть.

– Ты считаешь, что я мог отпустить тебя одну? Я бы все равно пошел за тобой, куда бы ты ни отправилась, хотела бы ты видеть меня или нет.

– Конечно хотела бы. Разве могла я не хотеть быть вечно с тобой?

– Это правда? – спросил он взволнованно. – Ты говорила так, словно все между нами было кончено, и я не виню тебя, но потом…

А потом он предпочел умереть, только чтобы не жить без нее. Это был тот знак, которого она так страстно ждала, его подношение на жертвенный алтарь. Теперь она всецело принадлежала ему.

– Я никогда больше не отпущу тебя, – сказал он, – после того как не знал, придешь ли ты когда-нибудь в сознание, останешься жить или умрешь, разрешишь ли мне уйти с тобой.

– Разрешу ли?

– Это всегда зависело от тебя. Я мог только умолять тебя о прощении. – Лисандрос ласково коснулся ее лица. – Никогда не покидай меня. Ты – моя жизнь. У меня не будет другой, и я не хочу никакой другой.

– Я твоя до тех пор, пока буду нужна тебе, – поклялась Петра.


Это было за несколько дней до того, как они оба почувствовали себя настолько хорошо, что могли покинуть больницу. Они нанесли последний визит на виллу и побродили по саду.

– Я распоряжусь снести этот дом, – сказал Лисандрос. – Я не смогу больше приходить сюда.

– А как же Бригитта и ваш ребенок? Мы не можем оставить их здесь. Давай возьмем их в Афины, и пусть они покоятся в земле там.

– Ты не будешь возражать против этого?

Она покачала головой:

– Она же часть твоей жизни, и, если бы не она, мы могли бы не встретиться.

– А если бы мы не встретились, моя жизнь так и была бы безнадежной. Я так за многое должен быть благодарен. Я считал, что любовь – это слабость, но я ошибался. Любовь – это сила, а по-настоящему слаб тот человек, который не способен любить, или тот, который боится себе позволить любить. Долгие годы я проводил за запертыми на все засовы дверями и никого не хотел впускать. Я считал, что спасаю себя от внешних вторжений, но на самом деле разрушал себя изнутри. Теперь я знаю, что нет настоящей силы, кроме той, которую ты даешь мне в своих объятиях и в своем сердце.

Она улыбнулась:

– Это не слабость, когда ты нуждаешься в людях. Слабость – это когда ты не знаешь, что нуждаешься в них, а поэтому не идешь к ним и барахтаешься в одиночестве. А если ты тянешься к ним, а они к тебе, тогда ты способен все преодолеть.

– А ты тянулась ко мне, ведь правда? Ведь не случайно мы встретились опять через много лет?

– Конечно. Я думаю, что античные боги послали свой приказ с горы Олимп.

– Значит, нам было суждено быть вместе с самого начала… если ты, конечно, сможешь вытерпеть меня…

– Разве могу я ослушаться приказа богов? – ласково спросила она.

А боги защищали то, что требовали. И совместная жизнь Петры и Лисандроса была предопределена, как и должно было быть. В ней должны были быть страсти и страдания, споры и примирения, горе и радость. Но никогда, ни на минуту они не будут сомневаться, что идут по дороге, которая была предначертана только им.

А однажды их встретит река Стикс, чтобы унести в Вечность…

Но этот день еще не настал.

39